Слабовидящим
Троицкий Юрьегорский монастырь был основан в середине 1620-х годов известным севернорусским святым – преподобным Диодором (Дамианом) Юрьегорским. В XVI–XVII веках малонаселенные земли, примыкавшие к Юрьеву (ныне – Монастырскому) озеру, входили в состав обширного Рождественского Водлозерского погоста-округа Обонежской пятины и считались окраинными, так как лежали на самой границе с Каргопольским уездом, образованным в 1539 году.
Основатель Юрьегорского монастыря появился на свет в конце XVI века «в каргопольских пределах на Онеги реки в веси глаголемой Городецкой села Турчасова». Родители, Ерофей и Мария, нарекли его в честь раннехристианского мученика Диомида. В пятнадцатилетнем возрасте юноша ушел в Соловецкий монастырь, где принял монашеский постриг с именем Дамиан. Под влиянием рассказов духовного отца священноинока Иосифа Новгородца он стал думать об отшельничестве, однако монастырское начальство тогда не приветствовало пустынничество монахов в островных лесах вдали от обители, расценивая его как серьезное нарушение основ общежительного устава. Дамиан покинул Соловки не позднее 1619 года. По реке Онеге на карбасе он добрался до устья впадающей в нее речки Кены. Попытка поселиться «в пустом лесу» близ Почозера и Кенозера оказалась неудачной. Кенозерские крестьяне, жившие в окрестностях, избили Дамиана и прогнали с места, где он успел поставить поклонный крест и келью. Услышав о безлюдных местах «подле каргопольского рубежа», он решил обосноваться на пустынном западном берегу Юрьева озера. Он поселился в пустоши, т.е. заброшенной деревне, Юрьева гора с двумя старыми крестьянскими дворами. В житии преподобного говорится, что ранее на этом месте находилось языческое капище: «преже быша гробища идольская и идолопоклонническая на том месте и жилище бесовское».
Важную роль в становлении Юрьегорского монастыря сыграло знакомство Дамиана с влиятельным человеком Российского государства первой половины XVII века – Александром Булатниковым, знаменитым келарем Троице-Сергиевого монастыря. Они знали друг друга по монашеской жизни на Соловках, где в разное время оба приняли постриг. Александр Булатников пользовался особым покровительством царской семьи Романовых. Он представил Дамиана, приехавшего в Москву, царице-инокине Марфе Ивановне и ходатайствовал перед царем Михаилом Федоровичем о выдаче монахам Юрьегорского монастыря жалованной грамоты с податными льготами.
После Москвы инок Дамиан направился к новгородскому митрополиту Киприану за благословенной грамотой на возведение монастырских храмов. Как рассказывается в житии святого, при архиерейском дворе его радушно встретили – «зело возлюби его митрополит» – и снабдили необходимым для будущих церквей антиминсом, деньгами на церковное строительство и «прочие потребы». От митрополита Киприана новый монастырь также получил жалованную грамоту с податными льготами. Дамиан не имел священного сана, поэтому вместе с ним на Юрьеву гору отправился иеромонах, который должен был освятить монастырские церкви после окончания строительства и затем совершать в них богослужения для собравшейся братии.
Деревянный клетский храм, построенный на средства Марфы Романовой и других жертвователей, был посвящен Святой Троице. В житии Диодора Юрьегорского говорится о том, что место его закладки было указано подвижнику чудесным знамением в виде креста после усердной молитвы в келье. Вслед за Троицкой церковью на Юрьевой горе сразу же возводится Введенский храм с приделом во имя преподобных Зосимы и Савватия Соловецких. В это же время к двум старым крестьянским дворам добавились новые братские кельи. Масштабное строительство в таежной глуши стало возможным только благодаря поддержке влиятельных московских покровителей, прежде всего царицы-инокини, с которой Дамиан был лично знаком.
Незадолго до своей кончины Дамиан успел получить в 1632 году царскую жалованную грамоту. Первыми земельными приобретениями по его челобитью стали две пустоши на Лузском озере и одна «в Коркиничах» на Носовском озере. Все три поселения к тому времени были необитаемы. Их пашня поросла лесом, ее надо было расчищать и приводить в порядок. Жившие вместе с Дамианом монахи были недовольны тратой всех средств, привезенных из Москвы и Новгорода, на возведение сразу двух храмов: «не можем терпети гладом тающе». Дамиан призывал братьев усердно трудиться на полученных от царя землях и ловить рыбу в лесных озерах для своего стола и на продажу. Однако начальная история Юрьегорского монастыря не обошлась без острого конфликта. Строптивый старец Феодосий, сосланный в северную глушь русским патриархом Филаретом, сумел настроить значительную часть монахов против Дамиана и бежал с ними из обители, захватив с собой ценные вещи.
Как-то осенью Дамиан отправился в Каргополь «братских ради потреб» и серьезно заболел. Он успел исповедаться священнику Феодору, причастился и умер 27 ноября (по старому стилю) 7142 года (от сотворения мира). Перед смертью Дамиан принял схиму с именем Диодор, которое позднее вошло во все православные святцы. Первоначально его временно погребли под одной из городских каргопольских церквей. Спустя два месяца тело отца-основателя на Юрьеву гору перевез его ближайший воспитанник инок Прохор. Юрьегорские монахи захоронили останки своего «начальника» возле южной стены Троицкого храма.
Почитание преподобного Диодора Юрьегорского учениками началось сразу после его преждевременной кончины. Предположительно в середине XVII века было создано житие святого. Земляная келья, где молившемуся подвижнику по преданию являлись архангел Гавриил и преподобный Александр Ошевенский, стала одной из важных монастырских святынь. Над ней устроили часовню. С именем Диодора Юрьегорского связаны еще две мемориальные часовни, возведенные на месте его избиения опальным монахом Феодосием и возле колодца, по легенде выкопанного основателем монастыря.
Три года спустя после смерти преподобного Диодора юрьегорские монахи с помощью келаря Троице-Сергиева монастыря Александра Булатникова получили в 1637 году от царя Михаила Федоровича вторую жалованную грамоту, по которой за монастырем были утверждены с правом безоброчного владения три прежние пустоши и новый дальний починок Калгачиха на Илексе. По другим жалованным грамотам, выданным во второй половине XVII века, Юрьегорский монастырь получил во владение пустошь «что была деревня на Гольей горе Сенки Иванова» в Рождественском Водлозерском погосте (при впадении реки Келки в Водлозеро) и бывшую опричную деревню Есиповскую на острове Колгостров в центре Водлозера.
К середине XVII века на северо-западном берегу Юрьева озера сложился комплекс деревянных построек, включавший две бревенчатые церкви (Троицкая и Введенская с приделом преподобных Зосимы и Савватия Соловецких), братские кельи, трапезную, «кожевню» и два скотных двора. Первые храмы Юрьегорского монастыря были незамысловатой клетской конструкции. Они рубились из сосновых бревен в форме клети, т.е. невысокого сруба, с алтарным прирубом; были покрыты двускатными тесовыми крышами; имели маленькие волоковые окна для освещения, неотесанные внутри стены без потолка, низкие двери «на пятах».
После страшного пожара середины XVII века, уничтожившего оба храма, юрьегорские монахи, нуждавшиеся в средствах, смогли сразу восстановить только Троицкую церковь. По размерам она была гораздо просторнее своей клетской предшественницы. По описанию середины XVIII века новую церковь увенчивали пять чешуйчатых главок; она имела не один, как ранее, а два придела. Первый сохранил прежнее посвящение преподобным Зосиме и Савватию Соловецким. Второй придел, меньших размеров, был освящен в честь святителя Николая Чудотворца. Могила основателя Юрьегорской обители оказалась под срединной частью храма, около юго-восточного угла алтаря – в месте, считавшемся особо почетным для захоронения подвижников и праведников. Деревянная гробница была установлена не в молельной части храма, а внизу, в высоком подклете основного сруба, где юрьегорские старцы устроили часовню-усыпальницу.
Юрьегорский монастырь владел несколькими озерами. Ближайшими были Юрьево и Заднее, соединенные речкой Новой. Вниз по течению Илексы находились еще два озера Лузское и Нельмозеро с их ручьями. «На монастырский обиход» монахи круглый год ловили щуку, леща, судака, плотву, окуня, сига. Озерная и речная рыба всегда была важным продуктом питания монастырских насельников. Неслучайно один из драматических сюжетов жития Диодора Юрьегорского связан именно с рыбной ловлей. Когда в недавно созданной обители «оскудение бысть хлебу велику», от ее исхода зависело дальнейшее существование полуголодных и роптавших на подвижника старцев.
Особое внимание юрьегорские монахи уделяли разведению домашнего скота. Традиционно лошади были главной тягловой силой в хозяйстве. Коровы, овцы и бараны присутствовали практически во всех северных обителях, потому что скудные пахотные земли требовалось постоянно удобрять. Кроме того, юрьегорские монахи занимались выделкой кожи. Они обрабатывали овечьи и телячьи шкуры для хозяйственных нужд и шитья одежды и обуви (полушубков, сапог, рукавиц и пр.). Для этого в Юрьегорском монастыре была устроена собственная «кожевенная изба». Длительный и тяжелый процесс выделки кожи включал несколько основных этапов: замачивание свежих шкур в проточной воде для очищения, их обработка водным раствором извести с древесной золой для отделения волос, дубление кожи толченой ивовой корой, ее высушивание. Подготовленную таким образом кожу топтали и мяли ногами, а затем смазывали жиром.
К началу XVIII века вотчина Юрьегорского монастыря включала крестьянские и монастырские дворы в Каргопольском и Олонецком уездах: «в Колгострове» (деревня Есиповская) – 1 скотный двор, шесть скотников; в деревне Калгачева (Калгачиха) – 27 крестьян; «на пустоши ж подле Луз-озера» – 5 крестьян; в Коркиничах (Коркала) «на пустоши» – 3 крестьян; в деревне Голья гора – 15 работников и два вкладчика. В Лузе на средства Юрьегорского монастыря была поставлена деревянная часовня во имя апостолов Петра и Павла. Здесь находился другой монастырский скотный двор.
В первой половине XVIII века Юрьегорский монастырь по официальной причине «малобратства» дважды приписывался к Спасову Каргопольскому монастырю (в 1721–1727 годах, во второй половине 1830-х годов до 1764 года). В ходе секуляризационной реформы 1764 года, проводившейся в первые годы правления Екатерины II, Юрьегорский монастырь был закрыт и преобразован в приход. Его земельные владения были переданы в собственность государства с подчинением Коллегии экономии духовных правлений. Монастырских крестьян перевели в разряд экономических и обложили общим подушным оброком. К моменту закрытия Юрьегорского монастыря на вершине Юрьевой горы стояли две деревянные церкви – Троицкая и Введенская (ее построили в 1723 году), между ними отдельная шатровая колокольня. В главном Троицком храме пребывал почитаемый древний образ Живоначальной Троицы с тремя серебряными резными чеканными венцами «с коронами и под золотом». Внутри соборной церкви возвышался богатый тябловый иконостас, включавший пять рядов икон (местный, деисусный, праздничный, пророческий, пядничный). Многие из них были в серебряных и позолоченных окладах, три деисусных образа украшали жемчужные цаты.
Вторая церковь в честь Введения Пресвятой Богородицы была одноглавая «теплая», «с трапезою». Ее тябловый иконостас включал четыре ряда икон (местный, праздничный, апостольский, пядничный). Центральная часть храма освещалась свечами, возжигаемыми на «паникадиле медном о 12-ти ручках». В алтарной части были собраны пядничные иконы избранных северных святых – преподобных Антония Сийского, Александра Свирского, Зосимы и Савватия Соловецких, Александра Ошевенского. Кроме трапезной в отапливаемом Введенском храме была устроена келарская для богослужебных одежд и книг, церковной утвари.
Незначительный по размерам монастырский комплекс включал четыре братских кельи, представлявших собой отдельные невысокие курные избы, каждая с сенями и двумя чуланами. Большая «настоятельская» келья освещалась семью слюдяными оконцами разных размеров. «Казначейская» келья была поменьше, в три окна. Третья братская келья была двойная: два отдельных жилых помещения с чуланами объединялись посередине холодными сенями. В четвертой келье, самой маленькой, были прорублены два оконца. На берегу озера стояли «конюшенный двор», крытый тесом, с двумя хлевами, сараем и «конюшенной избой»; скотной двор с четырьмя хлевами и сараем, «крыты желобами»; «хлебная» келья; «поварня», «байна», кожевня, «портомойная», амбар для рыбы и сетей, два амбара для хранения зерна. Все амбары закрывались на ключ. Тут же для обработки зерна было устроено «мостовое», т.е. с помостом, гумно и рига. Монастырские сани для зимней езды по водлозерской традиции были изготовлены из березы. В начало
2. Юрьегорский приход.
После закрытия в 1764 году Троицкого Юрьегорского монастыря, просуществовавшего около ста сорока лет, на его месте был создан Юрьегорский приход, вошедший в состав Архангельской епархии. Не позднее апреля 1765 года здесь имелся полный причт, включавший священника и дьячка. Изначально к двум церквам Юрьегорского прихода были причислены государственные крестьяне из бывших вотчинных монастырских деревень Коркалы, Лузы и далекой Калгачихи. В духовной росписи 1769 года приводится их общее количество: 139 мужчин и 137 женщин. Голья гора, ранее принадлежавшая Юрьегорскому монастырю, отошла к Ильинскому храму на Водлозере. Она указывается в 1790 году среди приписанных к нему деревень.
В 1793 году Юрьегорский приход значительно расширился за счет поморских деревень Нюхчезерская, Челозерская, Варбозерская и Оштамозерская, переданных из Выгозерского прихода по указу Архангельской духовной консистории. Все четыре селения находились слишком далеко к северу от юрьегорских церквей, удобные дороги к ним отсутствовали. В последующее время деревня Оштамозерская вернулась в состав Выгозерского прихода Повенецкого уезда.
В описи 1834 года в составе Юрьегорского прихода впервые в имеющихся источниках упоминается деревня Носовская, вероятно, появившаяся на одноименном озере уже после закрытия монастыря. Почти все приходские селения располагались друг от друга на большом расстоянии. За исключением деревни Лузы, они находились к северу от Юрьевой горы: ближайшие деревни Носовская и Коркала – в 3 верстах от Юрьевой горы, далее Калгачиха – в 43 верстах и самая дальняя деревня Нюхчезеро – в 55 верстах. До Лузы в южном направлении насчитывалось 20 верст. Не ранее конца 1850-х годов в составе Юрьегорского прихода появляется еще одна деревня, находившаяся на берегу озера Носовское, которая называлась Батюковская.
В приходской описи 1834 года приводятся общие цифры о юрьегорской приходской общине, включавшей 112 дворов и 777 человек (377 муж. и 400 жен.). В клировой ведомости за 1842 год показано, как распределялось увеличившееся число дворов и прихожан по деревням: в Коркале – 9 дворов, 37 муж. и 28 жен.; Носовской – 19, 71 и 43; Лузе – 20, 57 и 63; Калгачихе – 60, 195 и 178; Нюхчезере – 22, 58 и 49; Варбозере – 2, 13 и 12; Челозере – 8, 26 и 38. Всего 140 дворов и 961 прихожанин, включая отдельно указанных в ведомости «раскольников даниловского толка» (33 муж. и 60 жен.).
Размеры приходской общины существенно сократились после образования в середине XIX века Калгачихинского прихода, куда вошли наиболее отдаленные от Юрьевой горы деревни Нюхчезеро, Варбозерская и Челозерская. Теперь Юрьегорский приход включал жителей только четырех деревень – Носовская, Коркала, Батюковская и Луза. Значительное уменьшение приходской территории и числа дворов, с одной стороны, означало снижение доходов и убавку казенного жалованья, выдаваемого причту. С другой стороны, юрьегорским клирикам стало проще объезжать подведомственные им селения, три из которых были на озере Носовском рядом с погостом.
При сопоставлении статистических сведений, выявленных за последнюю четверть XIX – начало ХХ века, когда число деревень Юрьегорского прихода уже не менялось, в целом обнаруживается рост количества дворов и их обитателей. В 1876 году государственных крестьян в деревнях Луза, Носовская, Коркала и Батюковская насчитывалось 225 муж. и 228 жен. в 65 дворах; в 1888 году – 267 муж. и 288 жен. в 93 дворах; в 1910 году – 354 муж. и 379 жен. в 109 дворах. Наиболее крупным приходским поселением была Луза, где в 1910 г. жили 127 муж. и 127 жен. За четверть века заметно выросло население деревни Коркалы: в 1888 году – 66 муж. и 69 жен, а в 1910 году – 105 муж. и 103 жен. Несмотря на это, в конце 1880-х годов по числу прихожан Юрьегорский приход в первом благочинии Онежского уезда занимал предпоследнее место.
После страшного пожара 1795 года на месте сгоревших приходских храмов была выстроена просторная шестиглавая Троицкая церковь с Введенским приделом. При строительстве нового храма юрьегорский причт и прихожане повторили конструкцию его предшественника, выбранную монахами в середине XVII века: часовня-усыпальница для гробницы преподобного Диодора Юрьегорского снова была расположена в высоком церковном подклете. В 1847 году в Троицкой церкви появился теплый придел во имя преподобных Зосимы и Савватия Соловецких. В конце 1880-х годов при священнике Петре Пятницком Троицкая церковь была отремонтирована.
В первой половине XIX века к Юрьегорскому приходу относились три приходские часовни в деревнях Луза во имя святых апостолов Петра и Павла, Нюхчезере – во имя святителя Николая Чудотворца и в Калгачихе – во имя иконы Божией Матери Одигитрия (до 1827 г.).
В середине XIX века деревни Калгачиха, Нюхчезеро, Челозерская и Варбозерская образовали самостоятельный Калгачинский приход. В 1894 году его прихожанами были 1039 человек (504 муж. и 535 жен.), большая часть которых жила в Калгачихе. Из-за скудости содержания священники и псаломщики в Калгачинском приходе не задерживались. Приписанная к Калгачинскому приходу деревянная церковь святителя Николая Чудотворца в деревне Нюхчезерской была выстроена к 1856 году «на казенные средства», а освящена 25 февраля 1864 года.
По ведомости за 1910 год при юрьегорской Троицкой церкви насчитывалось 123 десятины 400 кв. саженей земли разного качества: усадебный участок вместе с церковным погостом, сенокосом и выгоном для скота поблизости занимал 20 десятин; пожня Вадега – 100 десятин; пожня Салминский наволок в шести верстах от Юрьевой горы – около трех десятин; по реке Илексе «в пороге» в пяти верстах от церкви ей принадлежало около 400 кв. саженей. Последние два участка были пожертвованы во второй половине XIX века. Часть сенокосной земли отдавалась крестьянам «из третьей части» (т.е. одну треть скошенного сена забирали клирики). Все пахотные угодья к началу ХХ века были истощены «от долголетней плохой обработки».
В советские годы среди деревенского населения сохранялась традиция приходить по православным праздникам в юрьегорскую Троицкую церковь, где предположительно священником Иаковом Подосеновым проводились богослужения. Уроженка Коркалы Таисия Андреевна Мозгалева (род. в 1918 году) рассказывает: «Церковь у нас была в монастыре “Юрьевы горы”, в трех километрах от Носовщины. Все ходили туда на праздники. Красиво было. Я была на службе один раз, когда маленькая была. Церковь разрушили в колхозные годы». Ее землячка Антонина Дмитриевна Прохорова, в девичестве Рехова (род. в 1929 году) вспоминает: «Деревня была красивая, на берегу озера Носовского. Недалеко было озеро Монастырское, а там монастырь... В самой деревне церкви не было, все деревенские ездили в монастырь, это километра три от Носовщины».
По свидетельству Нины Михайловны Никитинской (род. в 1925 году в деревне Березник Вельского района Архангельской области), работавшей учительницей младших классов в Лузе с 1943 по 1954 год, ко времени ее приезда все деревенские церкви, по-видимому включая и юрьегорскую, были уже разрушены. Научный сотрудник национального парка «Водлозерский» К. К. Логинов, в течение многих лет проводивший этнографические экспедиции в водлозерском крае, сообщает о Троицком храме: «в годы Великой Отечественной войны местные власти приказали разобрать его на дрова для печей сельсовета. Бревна так и сгнили на берегах Юрьева озера». Жилая деревня Юрьевы горы в составе Носовского сельсовета Онежского района Архангельской области последний раз упоминается в материалах всесоюзной переписи 1939 года. В начало
Ю. Н. Кожевникова
ст. науч. сотрудник НП «Водлозерский»
